Седьмая палата

Сегодня, в пятницу 13-го июля, решил я написать пару реальных мистических историй из жизни моей семьи.

Расскажу вам случай, произошедший одной осенью в середине 70-х годов с моей бабушкой (мать моей матери) в больнице, в одном молодом провинциальном городе Поволжья.

Началось всё с того, что у моей бабушки (ей о ту пору было лет 45) было воспаление на ноге, называемое рожей. Температура – под 40, невыносимая боль в ноге. И уже, поздно вечером, было уже темно, дед отвел бабушку в больницу. Больница та была новой, буквально недавно отстроенной. В больнице её поместили в инфекционное отделение. В этом отделении работала медсестрой её родственница (жена брата мужа, моего деда).

Палаты были переполнены. Но была в отделении одна совершенно пустая палата, седьмая. И эта самая родственница говорит моей бабушке: «Мест нет. Ну, поместим тебя в седьмую, переночуешь там, ЕСЛИ ВЫДЕРЖИШЬ. А утром придет врач, мы тебя переведем в другое место. Здесь ты не останешься». Бабушка еще удивилась, а чего её куда-то переводить, если тут совершенно пустая палата, аж на несколько человек?

Ну, осталась она в седьмой. Легла спать, чтобы забыться сном. В окно падает свет от уличных фонарей.

И вот, глубокой ночью, примерно в час ночи, проснулась она от звуков каких-то шорохов, возни, какого-то непонятного визга-писка. В палате было темно, но в тусклом свете, который проникал через окно (фонари!), она смогла разглядеть, что на противоположной пустой койке два каких-то «ребенка» прыгают с дужки кровати на постель и подпрыгивают на панцирной сетке. А в проходах между кроватями еще такие же «дети» носятся. Они-то то и издавали весь этот визг-писк. А всего их было 5 или 6.

Хорошо, что с улицы в палату проникал хоть какой-то свет, бабушка говорила, что в полной темноте она могла их и не увидеть. Бабушка в бреду (температура!) сначала перепутала их настоящими детьми. Были они «как двухлетние», говорила она, и показывала от пола примерно на полметра. И были они, как я понимаю, в одежде, если уж бабке вначале в глаза ничего не бросилось.

Ну, вот, мешают они ей спать, носятся, шумят, и она с мольбой их сначала начала просить прекратить играть. Обычными словами просила, раза три. Они слышали её, оборачивались, смотрели на неё, и, проигнорировав все просьбы, продолжали дальше беситься. Продолжали носиться по палате, те двое на кровати, напрыгавшись, затеяли борьбу и катались по всей кровати клубком из двух тел. Со слов бабушки: «Они не обращали на меня никакого внимания».

Тут до бабушки стала доходить ненормальность ситуации. Стало до неё доходить, что никаких детей здесь быть не может. Во-первых, глубокая ночь, во-вторых, какие могут быть дети в инфекционном отделении рядом с настоящими больными?

Да и лица у этих существ были взрослыми, а вовсе не детскими. Просто рост маленький, как у детей. И лица у них были очень злыми.

В общем, довели они мою больную бабку до того, что она, вскипев, гаркнула со всей мочи на них: «А ну, пошли вон отсюда!» с добавлением непечатных слов. Мат подействовал. Все существа резко остановились, повернулись к ней и воззрились на неё с такими злыми выражениями лиц, мол, ты что нам мешаешь играть, лежишь тут, мы у себя дома? Но после матерных к ним обращений, эти существа исчезли. Просто исчезли, были и нет их.

Бабушка провалилась в сон. Но ненадолго, через несколько минут эти существа появились во второй раз. Опять начали бегать, прыгать, носиться по палате. Всё повторилось. Бабушка уже просить их не стала, так как в этом случае они просто не обращали на её слова никакого внимания, а сразу начала кричать на них матом: «Убирайтесь!» и прочее. Существа опять исчезли.

Кстати, при включенном свете они не показывались, но стоило погасить свет, тут же появлялись через несколько минут.

Появились они и в третий раз. И опять всё повторилось. После третьего исчезновения бабушка больше выдерживать всё это не могла, она проковыляла к выключателю, включила в палате свет, и оперевшись на дужку кровати, встала у окна. Это с больной-то ногой и с высокой температурой!

А надо сказать, что та родственница дежурила в эту ночь. Она периодически подходила к окошку в седьмую палату (специальное небольшое окошко возле двери со шторкой снаружи), отодвигала шторку, видела бабушку, стоящую возле окна с включенным светом, усмехалась и шла себе дальше.

Так продолжалось, пока не рассвело. С рассветом, бабушка сказала, что страх её отпустил, ей стало спокойно, и она смогла выключить свет. Никто больше появлялся. Но она не легла, а так и простояла до 8 часов утра, пока не пришел врач.

Родственница утром после сдачи своей смены подошла к бабушке и спросила: «Ну, как ты?», хотя сама всё прекрасно видела ночью. После сдержанного ответа бабушки, что, мол, вообще-то не очень, она сказала: «Что, плохо, да? Это место какое-то НЕСПОКОЙНОЕ. У нас даже сами врачи, когда всё спокойно, в эту палату не ложатся отдыхать. А предпочитают ложиться отдыхать в коридоре». Бабушка сказала, что место это нехорошее. А родственница-то сама ей и говорит: «Видно, кровь человеческая тут пролилась».

В 10 часов утра бабушку перевели в другую палату, откуда как раз выписали другую женщину, на освободившуюся койку. Там уже было спокойно. В других палатах ничего подобного тому, что творилось в седьмой, не было. На этом сама история заканчивается.

Но здесь нужно сделать пояснение, что крови на месте, на котором построили больницу, и в самом деле пролилось немало. Больницу эту строили в самом конце 1960-х – начале 70-х, километрах в трёх от города, на месте, где много лет было гороховое поле. Потом эти три километра, конечно, застроили, сейчас там целый микрорайон. Но тогда все возмущались, почему больницу построили так далеко, в чистом поле?

Кстати, поговаривали люди, что в этом поле, бывало, люди пропадали, которые ночью шли через него, разные огородники и рыбаки, да и просто работяги, с ночной смены пешком домой возвращавшиеся.

Так вот. В это же время, в конце 1960-х семья моей матери жили как раз на том краю города, ближайшем к стройке. И были у них соседи, строительша с мужем-милиционером. И как раз эта строительша работала на стройке этой больницы. По воспоминаниям моей матери, были неоднократными случаи, когда соседка приносила им весть о «расчленёнке», найденной на месте стройки. Крики этой строительши вроде «Опять ногу нашли, завернутую в целлофан! Только копнули экскаватором и тут – нога!» были уже привычными для всех соседей и никого не удивляли. То части человеческого тела находили закопанными, то голову разложившуюся.

Много фрагментов разных человеческих тел при той стройке нашли, по словам соседки-строительши. Откуда мы про это и знаем, а в газетах тогда о таком не писали.

Вот такая история.

13 июля 2018 года, пятница.