Знаете ли вы, что такое зима на Урале? Знаете, что такое уральский снег? Это вам не жалкая десятисантиметровая прослойка рыхлого снежка между влажным, пахнущим гнилью и сыростью декабрьским воздухом и размякшей земляной кашей. На Урале зима – это сугробы до пояса, трескучие морозы, злой, кусачий ветер с гор, который швыряет в лицо ледяную крошку, а полуденное яркое солнце вкупе с блестками снега заставляет глаза слезиться.
Именно в такую зиму, вот уже лет шестьдесят назад, произошло то, о чем я хочу вам рассказать.
Прабабушка моя, Пелагея, лечила людей. К ней за помощью ездили со всего Урала, самые немощные жили месяцами даже в самые тяжкие годы, и для всех было у неё теплое слово и понимание, несмотря на то, что полон дом детей. Как именно она лечила, можно почитать в моих ранних публикациях. Это далеко не всё, что я могу рассказать о своей прабабушке.
Но суть этой истории такова. Была морозная ночь в конце декабря, из тех ночей, что рисуют на новогодних открытках: желтая луна висит над покрытыми снегом крышами домов, иссиня-черное небо скалится иголками-звездами, а воздух прозрачен и колюч. Такие ночи бывают после сильных метелей. Именно такая метель бушевала весь вечер перед описываемыми событиями.
В доме у Пелагеи все легли спать. Дети на печи, сама с мужем около печи на скамье. Глубокой ночью раздался стук в ворота, постучали крепко, три раза. Ночью в её дверь стучали часто: могли принести ребенка в лихорадке, прибежать за помощью для роженицы или кто-то из жаждущих её помощи мог заблудиться по дороге и припоздниться. Пелагея накинула тулуп, обула валенки и вышла во двор. Открыла ворота и…никого не увидела. За воротами было пусто, только ночная тьма скрывала соседские дома и опушку леса. По обе стороны дороги, насколько позволял увидеть лунный свет, не было видно ни движения, ни далеких силуэтов. Пелагея вернулась в дом, прилегла. Начала засыпать, и снова раздался стук. Такой же троекратный, размеренный стук в отвердевшую от мороза деревянную дверь ворот. Пелагея встала, быстро оделась и выбежала во двор, резким движением открыла ворота. Никого. Тишина и пустота.
Вернулась в дом. Муж, Иван, проснулся и уже с недовольным видом ждал. Пелагея молча легла обратно, и стук повторился вновь. Муж подорвался со скамьи, схватил дубинку и выбежал во двор, дескать, сколько можно над женой издеваться. Выбежал во двор, открыл рывком дверь и…тоже увидел лишь пустоту.
Когда вернулся в дом, Пелагея сидела у стола и задала лишь один вопрос: «Ваня, а следы-то на снегу были у ворот на улице? После метели к нам не заходил никто, и от нас никто не выходил».
И только тут Ивана осенило: никаких следов на ровной, серебрящейся поверхности свеженаметенного снега не было. Ни следов ног, ни полозьев саней, ни копыт лошади.
«Это за мной пришли», – вот и всё, что сказала мужу Пелагея.
Она умерла через 3 дня после этого странного ночного визита бесплотного гостя.