Нам с Машкой было по 17 лет. Мы любили гадать самыми разыми способами, на картах, на костях, духов вызывали. Машка ходила к гадалкам, а я к астрологам. Подружка обладала удивительно чуткой интуицией, людей насквозь видела.
Однажды, я притащила к Машке очередную магическую книжку о знаках. Речь в ней шла о родимых пятнах. Родинки на теле человека – это отметины, по которым можно прочесть судьбу. Мы осматривали друг друга, смеялись. У Махи родинки нашлись на ступнях – это знак ведьм, проводниц в другой мир и талантливых гадалок.
На следующий день мы решили погадать со свечой и зеркалом. Посмотреть на суженного. И мы его увидели. Высокий, светловолосый, с бледным, немного женственным лицом. В белой рубашке, руках что-то похожее на ремень или плетку. Он развернулся в зеркале и пошел к нам. Машка с каким-то инфернальным лицом, потянула к нему руки. Я в секунды добежала до выключателя, свет разогнал мрак.
А потом он стал Машке сниться. Машка плакала. Говорила, что во снах он кладет голову ей на колени, обнимает, говорит, что любит ее, что ждал давно, и что ей нужно к нему. Потому что, пришло время, а она ему обещала. Мы ходили в церковь, ставили свечки. Не помогало – каждую ночь суженный приходил в Машкины сны. Через месяц, в автоаварии погибла наша одноклассница. Мы шли по кладбищу с цветами, внезапно, мне бросился в глаза портрет на могильном камне. На нем был Машкин суженный. Соломин Иван. Наш одногодка, похоронен совсем недавно.
Самое странное выяснилось позже. Маша узнала его. Они дружили с Ваней в детстве. Их дразнили женихом и невестой. Были даже детские фотографии. Потом подруга с родителями переехала в другой район и детская дружба распалась. Вернувшись в город, мы разыскали Ванину маму. Она вспомнила Машу, рассказала, что Ваню забили насмерть подростки в парке. Его похоронили в белой рубашке. В доме Ваниной мамы был пожар, и не осталось никаких детских фотографий сына. Мы отдали ей все фото с маленьким Ваней. Заказали заупокойную службу.
Прошло 10 лет. Мы больше не гадаем. А Соломин Ваня, очень редко, но снится Машке, но больше не зовет с собой. Она без страха гладит его по светлой голове…