Таинственные картины

Каждому из нас приходилось слышать или читать истории о картинах, проявляющих себя необычно. Были и в истории моей семьи такие. Одна из них – связанная с небезызвестным портретом Моны Лизы, чаще называемой Джокондой, написанным знаменитым Леонардо да Винчи.

Я с юности очень интересовалась творчеством этого великого итальянца и восхищалась его неисчерпаемыми талантами, опередившими время, а также прекрасными рисунками и картинами, не перестающими удивлять нас и сегодня. Поэтому, будучи ещё девчонкой, увидев в магазине репродукцию портрета Джоконды, я без раздумий его приобрела, потратив все свои небогатые сбережения. И только потом задумалась, что же мне с ним делать? Не хранить же свёрнутым в трубочку? Но и прикрепить этот великолепный портрет таинственной дамы с необычным инопланетным пейзажем за её спиной просто кнопками к стене казалось кощунством. Там, где я тогда жила, мастерских, делающих рамки к картинам, не было. А, может, я о них просто не знала. Да и никто бы не позволил тратить на это семейные деньги. В общем, обнаружив в сарае доску из ДСП – приличного и как раз нужного размера – полку от какого-то шкафа, я очень обрадовалась. Наклеила на неё клеем ПВА портрет Джоконды, а затем покрыла его светлым лаком. Благо всяких столярных примочек у моих отца и брата имелось в достатке. Но когда лак на картине высох, оказалось, что он покрылся мелкими трещинками. Как видно потому, что я налила слишком толстый слой. Поначалу я расстроилась, но потом оказалось, что эти трещинки даже придают моему рукоделию некий налёт ценности. Будто это не репродукция, а настоящая картина, которую состарило время. Брат просверлил в её задней стенке дырочку я поместила эту картину на стене на гвоздик. Я была счастлива.

Прошло время. Портрет Джоконды провисел в моей комнате школьные и институтские годы. Потом переселился со мной в дом моего мужа. Мона Лиза с таинственной улыбкой доброжелательно наблюдала, как растут мои дети, как меняются эпохи – развитой социализм, перестройка, недоразвитый капитализм. И хотя рядом с ней появились уже настоящие дорогие картины, она не смотрелась рядом с ними дешёвкой, благодаря её изысканной старине. Мои детские руки произвели с этой репродукцией какое-то чудо, не иначе. Но однажды после переезда в новую квартиру портрет Джоконды пропал.

Дети очень расстроились. Дочь Василиса сказала, что с ним как будто и её детство прошло, а наш дом осиротел. Ну, что ж тут поделаешь – пропала и пропала. Не велика цена этой поделки, хотя и жаль было. Кстати, моя Василиса в студенческие годы, заработав немного денег, на свои скудные гроши даже в Париже побывала – в 3-х дневном туре. И она не столько стремилась к Эйфелевой башне, как в Лувр – увидеть подлинник портрета обожаемой ею Моны Лизы. Увидела. Просидела возле него на банкетке целый час. Наслаждалась. Говорила – поначалу чуть не прошла мимо – картина невелика, а Лувр огромен и многолюден, но её остановил знакомый взгляд.

Василиса вышла замуж, зажила своим домом. И однажды она позвонила мне и возбуждённо сообщила, что к ней вернулся портрет Джоконды. «Как? – удивилась я. – Ты нашла ту картину? Где?» «Ну, не совсем её, но очень похожую». В общем, проходя мимо мусорки, Василиса почувствовала чей-то знакомый взгляд и, обернувшись, увидела портрет Джоконды, прислонённый… к мусорному бачку. Это была репродукция и, как ни странно, также наклеенная на доску. Только её размер был меньше той – с журнальную страницу. И лаком не покрыта. Она, переборов стыдливость, взяла его и принесла к себе в квартиру. Как же можно оставить в бытовых отходах родное лицо? Василиса поместила Джоконду в своей квартире на почётное место. И ей показалось, что к ней вернулось спокойствие детства.

Прошло года два. И вот однажды Василиса вдруг притащила этот портрет Джоконды ко мне на дачу. «Как-то он не вписывается в мой новый интерьер, – небрежно сказала она. – Хочу сделать комнату в африканском стиле». Я подумала, что можно бы перевесить его в другую комнату, но ведь это ей решать. Сразу подходящего места для картинки я не нашла и поставила Джоконду на полку в книжном шкафу. Но вечером произошло странное событие. Зайдя в эту комнату, я вдруг притянулась взглядом к портрету и мне показалось, что Джоконда… беззвучно говорит. При этом губы её были неприятно перекошены и зло передёргивались, а глаза смотрели с ненавистью. «Наверное, свет так падает, что тени создаёт», – решила я. И, подойдя, переставила портрет выше, где он лучше освещался. Вроде всё встало на свои места. Однако на другой вечер эта история опять повторилась – лицо Моны Лизы на портрете опять двигалось, и она что-то мне злобно говорила. У меня по спине пробежал холодок ужаса. Я схватила этот портрет и, перевернув, засунула его подальше на шкаф. Выбросить его на улицу я почему-то побоялась, хотя очень хотелось. Да и не мой он, пусть Василиса решает, что с ним делать.

Вскоре я увиделась с дочерью и спросила её – не замечала ли она странностей за портретом Джоконды? Не видела ли, как та говорит что-то нехорошее? Василиса даже обрадовалась: «И ты это тоже видела? А я думала, что мне это чудится». Мы какое-то время с испугом делились впечатлениями, а потом вынесли вердикт – говорящий портрет этой средневековой дамы надо сжечь. Так и сделали. Пишут, что портрет Моны Лизы отказался забрать у Леонардо его заказчик. Почему? И что, якобы, тот дорисовывал и менял его всю жизнь, добиваясь некоего совершенства или эффекта. И один из этих эффектов мы с дочерью увидели. Чисто ведьма, говорящая заклятья, а не почтенная матрона.

После этого прошло года четыре и у нас появилась ещё одна загадочная картина. И опять с мусорки.

Случилось это, когда Василиса поздно ночью возвращалась от подруги. И, испытав дежавю, проходя мимо мусорки, ощутила чей-то внимательный взгляд. Обернувшись, она увидела огромную картину, прислонённую к мусорному бачку. Это было необычное произведение искусства, которое было остеклено и бережно помещено в прекрасную раму. И изображено на ней было нечто странное: почти обнажённая красивая дева, держащая в правой руке улыбающуюся голову паяца на шесте, а в левой – огромную деревянную маску с пустыми глазами и ирокезом из меньших масок на голове. Василиса, будто загипнотизированная, подошла к ней и, посветив телефоном, внимательно рассмотрела. Картина нравилась ей всё больше. Но тут она услышала чьё-то деликатное покашливание и, оглянувшись, отметила огонёк сигареты в темноте под деревьями. Засмущавшись, она быстро удалилась от этого ароматного сборника бытового хлама и поднялась в квартиру. Однако, постояв у двери, она снова спустилась вниз. За картиной. Мол, чтобы потом не жалеть, что из-за ложной стыдливости лишилась такого готического шедевра. Таинственного курильщика под деревьями уже не было, а картина, к её радости, осталась на месте.

Теперь это произведение неизвестного мастера красуется на том месте, где когда-то был портрет дискредитировавшей себя Джоконды. И я очень боюсь, что эта дева с чудовищными атрибутами в руках пойдёт по её стопам. Но сколько ни пыталась отговорить Василису от такого странного соседства, она и слушать меня не желает. Говорит, что картина ей очень нравится. И что во сне ей уже приснилось деревянное чудовище с этой картины. И она с ним подружилась.

Не сказать, что эта картина производит отталкивающее впечатление. Она гармонична и загадочна. Рисовал её очень талантливый художник, судя по нескольким росчеркам – чех или поляк. Её бежево-коричневые тона хорошо вписываются в интерьер. Но… Опыт с Джокондой очень тревожит. Ведь теперь я верю, что все эти истории, рассказывающие об оживающих картинах, правдивы. И боюсь, что таинственная дева с маской и чьей-то головой в руках начнёт чудить. Ведь кто-то и по какой-то причине вынес её на свалку бытовых отходов. Хорошее туда не выносят.

Автор: Инна