Мой дедушка – все звали его просто дед Шурка – был шофером на старом разбитом авто – не то “ГАЗике”, не то “УАЗике”: в общем все назввали эту машину “козлик”. Шума и скрежета от нее хватило бы на целую автоколонну, но дед Шурка нежно любил свой “козлик” и всячески противился его списанию. Для меня в детстве самым большим удовольствием было куда-нибудь поехать с дедом на этом самом “козлике” – почту, к примеру, отвезти или еще что-нибудь. Дед Шурка брал меня с собой охотно, по дороге рассказывал всяческие истории – про охоту, про рыбалку, про то, как в армии возил генералов. Заслушаешься! Как-то однажлы дед собрался ехать, а меня с собой не позвал. Я к нему с обидой: что случилось, почему без меня? Оказалось, что дед везет почту в Лопатино – потому и попутчиков не берет. Вечером возвращаться придется через Лопатинский лес, а там, как выразился дед, “бывает страшновато”. Боится, якобы, дед теми страхами на меня порчу навести. И говорит ведь обо всем так серьезно, сразу видно – не шутит! Я пристал к нему – возьми да возьми. И вдруг дед Шурка и говорит: “Возьму!” Только при одном условии: “На обратном пути крест на шею повесишь!” Я, конечно, был тогда пионером-атеистом, но уж больно меня эта история заинтриговала! Дал деду слово, а крест пока положил в карман. Едем мы: дорога, как дорога – такая ж, как все дороги в тех местах, вихляющая меж деревьев тропа. Но дед Шурка ездить умел! С самого начала пути я стал приставать к деду: “Расскажи, какие же страхи тут водятся?” И дед начал рассказывать мне историю, правда, щадя мои детские уши, многие подробности он опускал, но суть была и так понятна. Много лет назад, где-то недалеко от Лопатино жила барыня – чистая ведьма, знающаяся с нечистой силой. Скольких людей сжила со свету – не сосчитать; колдовать, не колдовала, а ненавистью своей крестьян изводила, как могла. А богатая была, много крепостных имела, было где развернуться! А было еще хуже – устраивала потех,и какие ей черт подсказывал. Все больше неприличные. К примеру, соберет молодых баб, велит им догола раздеться, а на голову мешок одеть. А потом зовет их мужей и женихов и велит, им к бабам не прикасаясь, в таком виде узнать свою жену или невесту.Узнал -получай бабу и иди домой, а если кто промашку дал… Неузнаных баб тогда отдавали на потеху дворовым холопам или кобелям при господском дворе, или барыня забирала их “погрешить” к себе. И будь добра расстарайся, а не то тоже достанешься кобелям, но уже настоящим: псам “на грех” с бабами выученными. Как только стало в Санкт-Петербурге известно о таких делах, в Лопатино выехала целая комиссия. Вот только она опоздала – в народе началось “возмущение” и садиску-барыню отвезли в глухой лес и привязали голую к дереву – не шелохнуться. Или волки раздерут, или с голоду сама умрет. Комиссия, конечно, же отправилась в тот лес, и нашла только обрывки веревки. Исчезла барыня: то ли зубами и ногтями веревки развязала, то ли черт помог. Вот только с тех пор ходит легенда о страшной голой женщине, которая у Лопатинского леса нападает на прохожих с криками: “Есть дай!”Пить дай!” сьедает неосторожных путников и выпивает их кровь. История показалась мне невероятно интересной – не слишком уж старинной. Ведь, судя по рассказу деда, с той поры лет двести прошло. В Лопатино дед Шурка сдал почту, и мы поехали обратно. Чуть смеркалось, все было спокойно – и вдруг молчавший ранее дед Шурка скомандовал: “Крест на шею!” Мне очень не хотелось надевать крест, я заупрямился – и вдруг в этот момент услышал не то вопль, не то вой. Слова были непонятны, но одно я разобрал отчетливо: “ДайДай!” Я мгновенно надел крест на шею – и тут же сзади раздался стук.Я мгновенно обернулся – и понял, что выражения “волосы дыбом” и “мороз по коже” вовсе не шутка. За машиной бежала голая растрепанная женщина, очень худая, словно скилет, обтянутый кожей. Была она совсем рядом: рукой стучала по нашему заднему стеклу и все время что-то кричала. Из-за воя “козлика”слов я не разбирал понимал только: “Дай!Дай!” Еще мне показалось, что у нее горящие глаза огромные клыки и длинные ногти, но за это я не ручаюсь – у страха, как говорится глаза, велики. Мы ехали так несколько километров, а женщина все бежала и бежала не отставая. И вдруг в какой-то миг – тишина, мы снова с дедом Шуркой одни. “Снимай крест, пионер,” -усмехнулся дед. Я молчал всю дорогу и уже дома накинулся на деда с расспросами, но он толком ничего мне обьяснить не смог: “Да появляется иногда… Но чаще все спокойно без нее обходится.”В се мои попытки выяснить что-нибудь у других людей были безрезультатны. Тайна так и осталась тайной.