Вот уже несколько лет я занимаюсь пешеходным туризмом. За это время обошла весь горный Крым и собрала неплохую коллекцию приключений.
Туристы, в большинстве своём, народ суеверный. В любой более-менее “сходившейся” команде есть свои заморочки. Мы не берём в поход вилки, чтобы не накликать дождь, не поминаем вслух сыпучку (осыпающиеся горные склоны), здороваемся с местом будущего ночлега и знаем, что если в команде окажется новичок, боящийся клещей, то рано или поздно он гарантировано подцепит паразита.
А однажды произошел случай, который заставил нас ещё более внимательно относиться к приметам и знакам, встречающимся в горах.
В тот день часть нашей группы, парень и три девушки (я – в том числе), поднимались на Роман-кош, вершину Крыма. Долго брели по плато, останавливались полюбоваться видами. В общем, на вершину мы поднялись около пяти часов вечера. Спуститься к месту стоянки уже не успевали, а для ночлега нужна была вода. Поэтому решено было спуститься в одно из многочисленных безымянных ущелий, рассекающих плато. Судя по карте, там можно было найти источник.
В самом начале ущелья, идущий впереди Блисс едва не расквасил себе нос, споткнувшись, как нам сперва показалось, о ветку. “Ветка” оказалась выбеленным оленьим черепом с ветвистыми рогами.
Уже позже, вспоминая нашу находку и последовавшие за этим события, мы дружно недоумевали, как можно было не придать этому значения. Вместо того, чтобы повернуть назад, мы сделали несколько снимков, дружно посетовали, что нельзя унести череп с собой (рога были настолько ветвистые, что спрятать их в рюкзак было невозможно, а проблем с лесниками совершенно не хотелось) и спокойно отправились дальше.
Где-то через сотню метров ущелье резко обрывалось вниз метра на три. Пришлось спускаться по склону. Ещё сотня метров, проваливаясь в снежник почти по колено – и новый обрыв. На каком-то этапе наша четвёрка впала в полубессознательное состояние. Мы шли и шли в полной тишине… Снежник – обрыв – склон, и снова, и снова.
А потом очнулись. Все вместе, словно нас разбудили. И оказалось, что мы стоим на 60-ти градусном голом, осыпающемся склоне, под нами – метров десять, снежник и острые камни. На три метра выше нас – корявые горные сосенки, а где-то выше, за ними – плато. Самое странное, что в тот момент мы почти не разговаривали друг с другом. Просто всем одновременно подумалось, что живыми вниз мы не спустимся. Значит – только вверх. И мы поползли. На четвереньках, по осыпающемуся из под рук и коленей склону, стараясь, чтобы вес рюкзаков не утащил вниз. Выбравшись наверх, едва отдышавшись и уняв дрожь в коленях, мы, не сговариваясь, побежали. Неслись, как сумасшедшие, молча, не замечая земли под ногами и веса рюкзаков. Нас гнало до тех пор, пока не осталось позади место, где был найден олений череп. Только тогда нас “отпустило”. Мы попадали на землю, пытаясь отдышаться.
Самое странное то, что все мы к тому моменту были уже не новичками. Тем более что Блисс, самый опытный, никогда не повёл бы нас, девчонок, на такой рискованный участок. Но ведь видели же, куда лезли! Не могли не видеть.
На Роман-коше множество безымянных ущелий, но теперь у одного из них появилось имя. Мы называем его Ущельем Оленьего черепа и никогда больше в него не войдём.