Ведьма и молодость

Быль.
Рассказала бабушка.
Случилось это в одном из сел под Красноярском, в 1952 году, в семье священнослужителя. Была у него дочь, Анна. На выданье. Лет семнадцать ей уже исполнилось тогда. Красивая, по-сибирски крепкая, но стройная и гибкая девица. Где ни пройдет – мужики вслед чуть шею не свернут. Многим нравилась попова дочка.
Осень перевалила за половину и была в тот год холодная и дождливая. Можно даже сказать, что это был один сплошной дождь, который по странной прихоти природы, иногда останавливался. После войны мужиков-то немного, а замуж надо. Вот стала девица просить мать, чтоб та ее отпускала на танцы. Пока отец на службе в церкви. Сначала мамаша противилась, но как-то представила, что такая-то красота и зря отцветает…
Упросила она мать. Оделась покрасивее, накинула сверху старую телогрейку, повязала теплый платок на голову и пошла на танцы. Было весело и волнующе. Один там все поглядывал на нее, но она пока виду не подала, что заметила. Пусть еще погодит. Уж как-нибудь. Время пролетело незаметно. Боясь опоздать домой, заторопилась она восвояси, никому ее провожать не позволила, чтоб по селу дурной молвы не пошло. Собиралась, а сама нет-нет, а кинет быстрый взгляд на воздыхателя. Ничего-ничего, мечталось ей, от нас не уйдешь.
Путь был недалек – около получаса ходьбы. Весь вечер распогодился, а теперь снова припустил мелкий, но частый дождичек. Она ускорила шаг. Улицы, даже центральные в то время практически не освещались. Какой там, не у каждого и в доме-то было электричество. Но вот, сквозь монотонный шум осеннего дождя, слышит она жалобный голосок. Чуть впереди. Девушка остановилась было, струхнула. На улице – никого. До дома еще идти и идти. Тишина, вроде показалось. Сделала Анна пару шагов – снова голосок. Похоже, что ребенок плачет. Но какой-то неправильный плач. Перепугавшись еще больше Аня решила не останавливаться несмотря ни на что. Каждый знает, что нет человека храбрей перетрусившей бабы. Через несколько шагов она вскрикнула и отшатнулась – черная тень медленно двинулась от забора в ее сторону. Аня замерла. Тело не двигалось – оно как окаменело. Мельком подсветила луна, каким-то чудом отыскав щель в сплошном водяном покрове неба. К ней шел маленький, мокрый и худой, как щепа, котенок. Совсем темный от воды и грязи. Бедненький, – вздохнула девушка. – Иди сюда, – ее еще трясло немного. – Как же ты меня напугал. Иди, кс-кс-кс. – Она взяла его на руки и спрятала за пазуху. Подумала: отогреется, пока донесу. Домой она добралась без приключений.
Идти по размокшей дороге тяжело.Земля липнет на сапоги. Так, что если время от времени не счищать ее разными нехитрыми способами, то двигаться дальше невозможно. Пока дошла до дому – за пазухой потяжелело. Мокрый котенок, сама вся взмокла борясь с распутицей. Очистила Аня сапоги и потянула полотно входной двери на себя – дубовая дверь не поддалась. Котенок пытался выбраться наружу – не сиделось ему. Странно. Распухла, наверно, от дождя, – догадалась девица. – Ну-ка сильней. – Стоит как вкопанная. – Еще-е-е раз. Что-то не то, – решила она и на всякий случай перекрестила дверь. И тогда из-за пазухи выскользнул огромный черный кот. Спрыгнул на землю, обернулся, посмотрел на нее и убежал в темень. Аню взяла оторопь. Вдруг внутри дома раздался грохот падения чего-то большого и тяжелого. Дубовая дверь легко распахнулась сама ей навстречу.
Резко очнувшись, девушка влетела в сени и захлопнулп за собой дверь. Даже не раздеваясь, только сняв по-быстрому обувь, она вошла в дом. Посреди комнаты лежал массивный, сделанный еще в прошлом веке из лиственницы и дуба, старый ткацкий станок.А в доме в это время, вертелся на одном месте старинный ткацкий станок. Насколько она помнила, в дом его вносили четверо здоровых сибирских мужика. Еле-еле. Аня посмотрела на мать, которая что-то вязала, видно, сидя на краю постели. Их глаза встретились:
– Он сам как выскочит из угла – и на середку. И давай тут волчком крутиться. Почти без звука. Только когда ты дверь открыла – упал. – Анина мать была испугана.
Когда пришел отец со службы они ему все рассказали. Он освятил всю избу, а назавтра были приглашены мужики, которые и уволокли станок снова в угол.
А через три дня мама сказала ей:
– Ну-ка поверни лицо, – и взяв за подбородок развернула ее голову вправо. – А теперь сюда, – уже влево.
– Мам, что такое? Я испачкалась? – Анна выносила золу и подумала, что вымазала рукавом лицо, когда поправляла выбившийся из-под платка волос.
– Нет, это у меня что-то со зрением.
– А почему вы так сказали?
– Ты вроде как была молодая, а вроде уже и тридцатилетняя.
Анна глянула в зеркало. На нее смотрела взрослая женщина.
-Ведьма всю красу отняла, – неслышно прошептала она губами.