Виталик

Этой историей начинаю пересказ нескольких странных случаев, описанных довольно близким мне человеком. В течение жизни с ним несколько раз происходили необъяснимые ситуации, и зная мой интерес к подобным вещам, он мне их пересказывал… Так что начнем, и первая из этих историй – о детстве – юности. Насколько она мистическая – судите сами, друзья.
Лет в десять-одиннадцать, мой друг, назовем его Владимир, часто проводил лето в селе у бабушки с дедом. Собиралась там компания детворы – короче, знакомая всем ситуация – все друг друга знали, вместе яблоки воровали, сумерничали у колодца, обсуждали, где чего кто видел. Дети – народ довольно жестокий, часто у них водится найти себе жертву для издевательств и “подколок”, и тут Вова и его команда, к сожалению, не являлись исключением. Они не могли не подшучивать без конца над одним сельским хлопчиком по имени Виталик.
Объектом для такого рода отношения с их стороны он стал, потому что был очень плохо одетым сиротой, жил с крайне суровой бабкой, которая была ему бог знает, какая родня, седьмая вода на киселе, как говорится… Мать Виталика умерла, когда ему и года не было, отца давно девался неизвестно куда, никого из более близкой родни не наблюдалось. Бабка приютила его, что называется, “из милости”, и держала в черном теле, впроголодь, часто нещадно лупила чем под руку подвернется. В школу мальчишка не ходил – в свои десять лет был неграмотным, запуганным до крайности, не знавшим ничего, кроме правильной методы выпаса коровы да таскания воды из колодца. Шли лихие девяностые, и соответствующие органы, которые должны были контролировать, получают ли дети обязательное среднее образование, уже махнули на свои обязанности рукой…
В деревне все считали его слегка придурковатым из-за того, что на вопросы не отвечал, лишь смотрел исподлобья, ни на какой контакт не шел, да еще из-за случая, произошедшего, когда ему было лет восемь. Ситуация заключалась в том, что один деятельный мужик затеял у себя во дворе варку мыла – установил за домом огромный чан. Смешал там соответствующие ингредиенты, сия смесь довольно привлекательно пахла. Каким-то путем несчастный Виталик очутился около этого котла, то ли перелез через забор на запах, то ли просто забрел во двор, и, неизвестно зачем, сунул правую руку в кипящую смесь… Орал он тогда страшно, перепуганный мужик, хозяин двора, за собственные средства отволок его к сельскому фельдшеру, не предъявляя никаких претензий. Кисть руки спасли, но от ожога ее цвет стал темно-красным, так и остался, даже когда прошло время… Из-за этой руки Виталика почему-то особенно невзлюбили, и даже те сердобольные личности, что раньше пытались его подкормить и поддержать, теперь обходили стороной. Единственным живым существом, с которым мальчишка находил общий язык, был здоровенный рыжий бездомный котяра, шлявшийся по селу. Виталик спал с ним на сеновале, в сарае у бабки во дворе, и особым предметом для шуток со стороны Володи и его компании, стал тот факт, что неразговорчивый обычно, Виталик дал коту имя “Петя”, и по вечерам звал его тонким, надорванным голоском, не желая ложиться без него спать. Самое интересное, что котяра прибегал тут же, хотя был диким, и ни к кому более из людей ни шел.
В то лето, о котором идет речь, бабка – опекунша Виталика случайно услышала этот “вечерний зов”. Она страшно разоралась, слышно было по всей деревне.
– Ты что, безотцовщина чертова, кота “Петей” назвал??!!! Так у нас батюшка – отец Петро! Ах ты, зараза такая! Чтоб ты до утра не дожил!!!
Очевидно, посчитав воспитательный эффект от этих речей недостаточным, добрая женщина также сотворила следующее: каким-то образом подловив богохульно названного котэ, она скрутила его и повесила около сарая на проволоке. Владимир с друзьями даже ходили смотреть на болтающийся на ветру трупик с оскаленной в предсмертной агонии пастью…
После этого Виталик пропал. Бабка, видимо понимая, что сей факт может тухло для нее обернуться, оповестила односельчан о случившемся, но никто особо не озаботился, включая участкового. Окончательно дело успокоилось, когда кто-то из пацанов, кстати из компании Владимира, нашел на окраине села штанишки и старую майку, в которой Виталик обычно ходил, на берегу небольшой речки, что там протекала…Через пару месяцев, уже когда на реке появился лед – ниже по течению нашли полуразложившееся детское тело, вроде бы мальчика, но опознать его уже не представлялось возможным.
Так закончилось то лето, и Владимир вернулся домой, по словам – с ощущением какой-то тяжелой тоски на душе. После этого он, по собственным словам, стал более толерантно относиться к людям, повзрослел, что-ли…
Прошло тринадцать лет. Переступивший двадцатитрехлетний рубеж, волею судьбы мой друг оказался в Киеве, где проходил конкурс в самом престижном университете страны – поступал на юрфак. Публика там среди абитуры, сами понимаете – на последнем вступительном туре случайных лиц практически нет. И вот, толкаясь у стенда с результатами экзаменов, Владимир машинально оглядывается вокруг, оценивая потенциальных конкурентов, и видит юношу в дорогом сером костюме, высокого и стройного, с ежиком коротко остриженных рыжевато-русых волос… Что-то в этой фигуре кажется ему поразительно знакомым, напоминающим детство. Он приглядывается пристальней, и сталкивается взглядом с пронзительно серыми глазами. У них ледяное, непроницаемое выражение, смотрит юноша чуть исподлобья с некоей врожденной недоверчивостью к миру… Мой друг переводит взгляд вниз, на руки незнакомца и просто впадает в ступор – правая рука, сжимающая блестящий кейс, темно-красного цвета – цвета давнего, не прошедшего ожога…
– Виталик? – машинально произносит Владимир, а глаза все еще неотрывно, тяжело смотрят на него. -Виталик, это ты?!
Юноша молчит, потом лицо его искажает какая-то странная гримаса, только на мгновение, потом он разворачивается и уходит, как-то быстро, стремительно теряясь в толпе молодежи…
Конечно, скорее всего, это было чудовищное совпадение, не более того. Мой знакомый, рассказывая эту историю, чаще всего склонялся к такому объяснению. С тем юношей они проучились какое-то время в одной группе, являлся он на занятия лишь изредка, разговаривал только в крайних случаях, всегда ходил в одной и той же одежде. На третьем курсе возникла какая-то необходимость срочно его найти, и Владимир узнал, что все попытки связаться с этим студентом по телефону ни к чему не привели. Оповещение же, посланное по почете вернулось с пометкой: “Здесь такой не проживает”…. Юноша с обожженной рукой появлялся иногда, словно из ниоткуда, и, по слухам, был сыном каких-то очень богатых и влиятельных родителей, имен которых даже не называли.
Да, а его имя Владимир все же выяснил, так как все-же числились они в одной группе.
Звали его, конечно же не Виталик.
Звали его Петр.
Вот такая история…