После смерти моего отца он одно время часто приходил ко мне во сне. Я была дома одна, и мне не по себе было, потому что мне казалось, что кто-то ходит в кухне, как будто что-то перебирает. И я вышла на улицу со своими газетами, где я решила подождать сына. Села на скамейку, ноги положила для удобства читать на другую скамейку. Газету я держала напротив и читала.
Вдруг я отключилась, хотя спать не хотела, вижу отца своего слева от себя улыбающегося, и говорит он мне:
— Ханифа, дом продай, — и повторил, — продай дом.
А я мертвых страшно боюсь, а ему обрадовалась безумно и говорю:
— Ты где был? Плохо здесь без тебя.
Он улыбнулся опять и посмотрел вправо от меня. Я хотела тоже посмотреть, но голову как заклинило: не дали мне увидеть того, кто стоял справа.
Так и очнулась и так же держала газету на весу и смотрела на то, что я до этого читала. Я поняла, что оставшийся дом его тяготит — спор из-за него шел, кто имеет на него право. Только меня никто не послушал, посмеялись над тем, что я рассказала.
Через какое-то время мне снится сон. Иду я по дороге широкой, и вдруг эта дорога разветвилась на три дороги. Передо мной три дороги: одна ведет влево и почему-то вниз куда-то, другая ведет прямо и впереди сверкающий высокий дворец. И ведет дорога вверх как будто к небу, но от него веяло холодом. А третья идет вправо, прямая, вокруг все в зелени, в цвету.
Стою и думаю, по какой же мне пойти дороге. Стала оглядываться в поисках кого-нибудь, чтобы спросить или пойти за ним. Тут появляются две мои родственницы, и я очень им обрадовалась. Стою жду их, а они, увидев меня, приостановились и что-то друг другу шепнули. Они были хитрые и если узнают, что мне помощь нужна, обойдут другой стороной.
И я подумала, что перехитрю их и притворюсь, что я просто так стою и наклонилась, как будто поправить что-то. Смотрю: их уже нет. Я стала искать их и смотрю, как они быстро, чтобы я не догнала их, идут по дороге влево. Я тоже сделала пару шагов за ними, но мне стало обидно, что они так поступили. Только меня страшила эта дорога, да и на них обиделась. Посмотрела вперед, а дворец так и манит, сверкает, но я решительно пошла к правой дороге и очутилась в небольшой землянке, в которой стоял полумрак.
Смотрю: там еще крохотная комнатка, и оттуда свет идет. Я шагнула туда и вижу, что отец сидит на диване, а перед ним столик. С этой стороны на деревянных нарах лежит кто-то вытянувшись. Отец быстро вскочил и стал ругать меня, что я пришла к нему, что мне еще не время туда, и он прогнал меня. Мне было обидно, и я вышла и собиралась уйти, как услышала голоса. Мне стало интересно: ведь отец был там один. И я заглянула в эту комнатку. Как же я была удивлена: тот, кто лежал на нарах, встал. Они о чем-то поговорили и крепко обнялись.
Я проснулась. У мусульман в вырытой могиле сбоку прокапывают и не в саму могилу, а в проем сбоку кладут покойника. Вот это и есть две комнатки, где я побывала, а значит, в могиле отца. А тот, на нарах, мне напоминал отца в молодости, и я поняла, что встретился он там с братом, которого всю жизнь искал и по которому пролил немало слез.
А вот что было в день похорон моего отца. Когда выносили его тело, я плакала навзрыд, ничего и никого не видела и не слышала. Один из присутствующих заметил поведение кур и петуха, которые мешались под ногами. Он подошел и сказал людям, чтобы не мешали им проводить хозяина. Спокойно до этого копающиеся куры, когда выносили тело, побежали и стали по стойке смирно: впереди петух, чуть позади куры.
Я от удивления раскрыла рот, даже плакать перестала. Люди расступились перед ним, как его вынесли, отошли в сторонку. Все, кто там был, поразились их поведению. Отец при жизни любил и ухаживал за своей живностью, пока их не накормит, не поест сам. Жену ругал, если живность не накормлена, и нам говорил, что если взяли на себя содержать животное (будь то кошка, собака и другие), то обязан человек отдать должный уход за ними. Потому, наверно, и честь отдали, провожая в последний путь.
Автор: Ханифа