Бывали ли вы когда-нибудь на вечере встреч бывших одноклассников? Вспоминали ли лихие школьные годы, когда были, по мнению учителей, оторвами, хулиганами, неучами? Даааа уж, как послушаешь, что в детстве творили, так уши в трубочку сворачиваются: и насмеешься, и наплачешься. И вот один такой рассказ моего бывшего одноклассника ох как в душу мне врезался:
“…Когда мне было лет так около десяти, увлекся я рассказами Джека Лондона. Ну помните, те самые рассказы про Аляску, про золотоискателей, холод, голод и опасные приключения? Эти истории просто свели меня с ума, я бредил далекой и сказочной Аляской. Ну а когда чего-то очень и очень хочешь, то ЭТО и получишь.
Вот и решил я как-то: да на что мне эта американистая Аляска, я и в пределах нашего городка разведаю местность и обязательно найду золотоносную жилу. У Джека Лондона все действие обязательно происходило зимой. А у нас этой самой зимы да сколько хочешь, хоть завались. Добыл я снаряжение: старые отцовские охотничьи лыжи, здоровенный рюкзак, напялил на себя всякой разной одежды, да побольше, побольше, чтоб полностью ощутить себя этаким искателем приключений. И пока родители были на работе – шмыг в лес.
Ну и зачем мне эти проторенные дороги? Я туда, где нога человека не ступала. Вот там золота, наверняка, тьма-тьмущая.
И вот, я с трудом пробираюсь по рыхлому снегу на лыжах, тяжеленных как гири. Жарко, пот течет по спине. Ну и ладно, пустяки, мы же не ищем легких путей. Иду, еще и песни пою… Но пройдя с километр, я почувствовал, что сейчас я умру, наверное: и силы кончились, и сварился заживо. Дай, думаю, присяду, отдохну. И нет бы, дураку, лыжи снять, а я прямо так, бултых в сугроб. Только ноги мои сверкнули, вернее лыжи. Провалился я в сугроб по самое не хочу. Лежу, голова внизу, попа вверху. Я туда-сюда, верчусь, кручусь, да только глубже в снег проваливаюсь. Чувствую себя этакой мухой в паутине. Опереться не на что, да и лыжи мешают. Батюшки мои, да неужели смерть пришла? Такая нелепая? Давай орать, да куда уж там: день уже к вечеру клонится, в лесу никого. Да, вот оно, то самое приключение, о коем я бредил с утра до вечера. Да только в жизни реальной как-то все фигово оказалось. Почувствовал я в груди пустоту и раскаяние: бедные, бедные мои родители, не скоро они косточки мои найдут. Только весной, наверное. И так я себя накрутил, что все чувства мои обострились (наверное, так бывает в минуту смертельной опасности). И слышу я нежный женский голосок:
– Вот попал как кур во щи. Ума не приложу, что и делать, как помочь. А ночью температура опустится, так пропадет, ей-богу пропадет… Да, лишь бы не уснул…
А дальше противный звон в ушах и тишина. Я головой покрутил по сторонам – нет, никого, глюки от страха пошли, наверное.
И как назло глаза слипаются. Под снегом тепло, как под ватным одеялом. Так и хочется хоть на минуточку глаза сомкнуть, но креплюсь, борюсь с этой напастью. А уже темно стало, звездочки на небе так хорошо сверкают, баюкают… Нет, не спать, не спать.
Тихо, тихо в лесу, ни единого звука. Хоть и низко голова моя в сугробе лежала, да кусты ближайшие мне очень хорошо видны были.. И гляжу – в тех самых кустах, как в самых кошмарных фильмах ужаса, чьи-то глаза сверкнули недобрым огоньком. По телу пробежал табун мурашек и спрятался в области пяток… А глаза те все ближе и ближе. Уже и очертания хорошо видны: зверь, да причем матерый: то ли волк, то ли собака бродячая. Я весь превратился в комок нервов, лежу, затаив дыхание. А волк уже близко совсем, почуял меня, видимо, или колбасу мою, заботливо в рюкзак положенную… Остановился он в шаге от меня и настороженно нюхает воздух. И то ли он меня за мертвого принял, то ли еще причина какая-то была, но только завертелся он, завертелся, да вроде бы как нужду справить на меня захотел. А хвост его, длинный и пушистый, прямо на грудь мне прилег.
И в это самое мгновение мне в ухо тот женский голос как заорет:
– Да хватай ты его за хвост, что бревном-то безмозглым лежишь!
Я от неожиданности хвать рукой за волчий хвост, зверь как рванет в сторону от испуга, а я следом пробкой из сугроба раз – и на ногах стою. Бедный-бедный собако-волк, со страху, наверное, за пять минут добежал до «мексиканской границы.»
А я зареванный, напуганный, но такой счастливый побрел домой. К родителям, к друзьям, к новой жизни…
P.S. Ту женщину я больше никогда не слышал, не видел, но знаю – она всегда рядом…»
Мое дело сказать правду, а не заставлять верить в нее. Руссо Ж.