«В последнее время в прессе появилось много статей о людях, побывавших в состоянии клинической смерти. Но почти всегда все эти случаи описаны от второго лица. Мне же самому довелось испытать клиническую смерть. Это случилось, когда во время службы в армии я получил тяжелую травму.
За несколько дней до операции мне постоянно мерещился образ женщины. Я видел его в углу палаты, когда лежал на больничной кровати. Образ был смутным, но я твердо знал, что это соседка Лида из моего дома, в котором прошло все мое детство до семнадцатилетнего возраста. Я просыпался по утрам на больничной койке и видел перед собой соседку Лиду. Она стояла и молча смотрела на меня. Очертания ее тела были расплывчатыми, но на лице отчетливо выделялись глаза. От взгляда этих глаз мне становилось страшно, и мурашки бежали по коже. Я не понимал тогда, почему мне мерещится этот образ. Возможно, это было галлюцинацией от лекарств, которыми меня пичкали врачи. Но почему я видел именно соседку Лиду, а не кого-то или что-то еще?
Я сказал об этом видении товарищу, лежавшему в палате рядом со мной. Он мне посоветовал ни в коем случае не давать согласия на операцию, так как, по его мнению, преследующее меня видение является плохой приметой. Но я не послушал его. При чем здесь соседка, с которой не было даже никаких близких или дружеских отношений, а только «здрасьте» при встречах? Кроме того, операция была нужна, и согласие на нее я уже фактически дал, когда лег в больницу. Короче, операция состоялась.
Хорошо помню, что во время остановки сердца оказался не в туннеле, а в густой серой мгле. Я парил в ней в горизонтальном положении, двигаясь очень быстро в одном направлении, удаляясь куда-то в неизвестность, и понимал, что удаляюсь от жизни. Собственное тело было мне неподвластно. Меня охватила тоска, что не увижу больше никогда своих близких, которым был очень нужен. Я не испытывал никакой радости, как об этом пишут в подобных случаях. Наоборот, мне хотелось плакать от отчаяния и страха. Это чувство было ужасным вдвойне от того, что я сознавал свое бессилие предпринять что-то, чтобы остановить свой путь в неизвестность.
Но полет все же задержался. Я завис в сером пространстве, распластав руки и ноги в стороны, а затем почувствовал неприятный вкус резины, когда изо рта у меня вытягивали трубку искусственного дыхания, и услышал возбужденные и радостные возгласы спасших меня врачей.
После операции два молодых хирурга очень настойчиво и с большим интересом выспрашивали у меня о том, что мне приснилось. Но я не признался, что что-то видел и чувствовал.
Когда я вышел из больницы, мне дали отпуск, и я уехал домой, к родителям. От матери узнал много новостей, случившихся у меня на родине за время моего долгого отсутствия, и в том числе печальную новость о смерти соседки Лиды. Она умерла от сердечного приступа за год до того, как мне делали операцию, и, получается, приходила за мной. Я рад, что она меня не дождалась».