Друг дяди Мити

Был у нас старый московский дворик. Полтора десятка семей, там живших, были почти единой семьёй. Знали все друг о друге, бывало, ругались и даже дрались, но в трудную минуту соседу непременно помогали. Домики были покосившиеся, двухэтажные… Я маленький был, когда жил в нашем дворе алкоголик дядя Митя. Он переодически напивался до чёртиков, от видений своих прятался на чердаке, а иногда от страха (чтобы больше не видеть их) пытался руки на себя наложить… А в трезвом виде душа – человек. Однажды мы, ребятишки, приволокли откуда-то собаку. Жила она у нас во дворе, под лестницей, кормили её всей дворовой “семьёй”. Однажды, играем мы во дворе и слышим из окна дяди Мити шум и крики – понятно, очередной запой. И вдруг, наш питомец бросается в подъезд. Мы за ним, интересно же! А собака (она довольно крупная была) грудью распахнула дверь дяди Митиной комнаты и туда ворвалась. Дядя Митя (вид ужасный, волосы дыбом) забился за стол и дикими глазами смотрит в противоположный угол комнаты. А там пусто, только паутина (он же не убирался никогда!) И тут собака бросается в этот пустой угол. Зрелище было трудновообразимое. Собака дралась с пустотой. Прыгала, падала, извивалась, снова вскакивала, лязгала зубами, рычала… Но с ней не дрался никто! Абсолютно никого, кроме нас, в комнате! (Я это видел своими глазами!) Потом, ВДРУГ УСПОКОИЛАСЬ и легла, тяжело поводя боками. И только тихо лаяла иногда. И дядя Митя успокоился. Потом, когда вышел из запоя, он объяснил нам, что видел невыносимо страшную крысу, огромную, злую, а морда – почти человеческое лицо… А потом собака прибежала и стала драться с крысой. И прогнала чудовище… С тех пор собака получила постоянную кличку Друг и жила уже у дяди Мити. Он, правда, продолжал пьянствовать, но никаких жутких галлюцинаций уже у него не было. Проспится – и всё. Но пьянство есть пьянство! Однажды, с сердцем стало плохо. Вызвали “скорую”, увезли дядю Митю в больницу. Друг остался дома. Эту ночь я помню, как сейчас. Собака завыла. И так тоскливо, что весь двор высыпал из квартир. И конфеты ей пытались дать, и колбасу, и побить пытались… Воет – и всё тут. Всем было страшно, и все, между прочим, понимали, что это неспроста. У нас был один телефон на весь двор. Утром позвонили из больницы и сказали, что дядя Митя умер. И тут мы заметили, что Друг-то больше не воет. Заглянули, а он мертвый. Это не просто история о собачьей любви и преданности. По-моему, это гораздо серьёзнее. Единственное объяснение этой истории я вижу в том, что галлюцинации человека – это объективная реальность, которая воспринимается не только больным, но и животными. Всеми ли животными и как именно это происходит – не знаю, конечно…