Далее рассказ с их слов:
“Решили мы летом как-то съездить на недельку к Сереге в деревню. Место там красивое, молодежи летом много, рядом лес, речка, девочки и все такое. Жила там одна бабка повитуха или как там их, которые болезни отшептывают. Бабка хорошая, людям помогала, но некоторых за порог оставляла, по ее словам: “душегубам лишь дорога на кладбище, не буду им помогать”. Мы с Серегой, естественно, спортсмены, травм ведь много, сам знаешь, решили наведать эту бабку, чтобы миниски зажили, да спина не болела. “Ох Толик, внучек, душа у тебя и у друга светлая, помогу я вам, но в дом без особой надобности не пущу, нечего там бандитам делать, людей бить вы любите, вижу я… Но помогу не за спасибо, вот дров мне нарубите в сарайчике, тогда и помогу, надо вашу силенку богатырскую хоть на правое дело пустить, а то ишь на них – энергии девать некуда, так людей бьете”. В общем, посмеялись мы, да и решили, почему бы бабке не помочь, ведь жила она одна, а мы старость уважаем… Вот начали к ней заходить, дрова рубить, а их, зараза, много было, бабка нам то картошечки из печки на обед выносила, то кваску попить, но в дом не пускала.
Жил еще в той деревне один мужичок предпенсионного возраста – Семеныч. Добрячок такой, никогда от него в чей-либо адрес никто не слышал что-нибудь плохого, любил выпить, но последнее время из-за печени перестал заниматься этим делом. Соседям помогал, в колхозе дорабатывал до пенсии свое время и все такое. Но последний месяц как подменил его кто, постоянно ворчит, матами ругается, в детей палками кидал и все такое. Рановато для старческого маразма ему еще было, поэтому все списывали это на то, что уж сильно ему выпить хочется, и не обращали на это внимание. Как оказалось позже, зря. Вот в один день, заскочил Семеныч в свой дом, схватил своего кота, который прожил у него порядком 14 лет и был его любимцем, и начал ни с того, ни с сего топить его в ведре с колодезной водой, которое стояло у него в хате. Кота спас местный тракторист, которому почему-то вздумалось зайти к Семенычу домой. Зашел он в прибанник и видит, что Семеныч кота в ведре топит, тот сопротивляется, царапается, а у Семеныча глаза бешенные и ухмылка на лице. Тракторист от ужаса схватил метлу, которая стояла возле двери и ударил палкой от метлы по рукам Семеныча, кот выскочил и смылся на улицу. Семеныч сверкнув глазами на тракториста, зло ухмыльнулся и сказал “Ща я тебя, с**у, топить буду”. Тракторист, мягко говоря, пересрал. Выскочил пулей во двор, закрыл дверь, накинул на нее щеколду для навесного замка, а вместо замка вставил палку от метлы в ушко. Семеныч начал ломится в дверь с той стороны, тракторист подумал, что палка от метлы вот-вот треснит, окинул взглядом двор Семеныча и нашел кусок какой-то арматуры, быстро подменив ей почти треснувшую палку, побежал закрывать ставни на окнах и кричать благим матом, что Семеныч умом тронулся. К дому Семеныча сбежалась почти вся деревня, а Семёныч в это время бесовал внутри хаты, было слышно битье стекла и другие звуки хаоса.
Кто-то из местных смекнувши, побежали к бабке целительнице, в это время у нее во дворе рубил дрова Серега, а я еще был у себя. Вообщем прибежали к бабки, кричат, мол, “Баба Варка, там в Семеныча бес вселился, помощь ваша нужна, беснуется, мы его у него в доме закрыли!” Баба Варка крикнула Сереге, чтобы тот бежал за ней, схватила какую-то свою потрепанную торбу и побежала к дому Семеныча. “В Семеныча-то нашего бес вселился, мне твоя помощь внучек нужна, я беса изгонять ща буду, а твое дело будет Семеныча держать, а то бес знает, кто я такая, еще разорвет меня, как собаку”. Серёга, окликнув кого-то из местных, послал за мной, сам же впереди бабки, отворил двери в дом Семеныча и заскочил туда, послышался звук борьбы и ломание вещей. Бабка заскочила за Серегой и послышалось ее церковное пение, сквозь которое начали разноситься душераздирающие вопли Семеныча. За мной прибежали, рассказали все вкратце, я сразу рысью кинулся в этот дом, подбежал, смотрю, народа куча стоит, все боятся зайти, и крики в доме слышны. Я не раздумывая, зная, что Серега сейчас там, заскочил в дом. Когда я заскочил в дом, увидел зрелище, от котрого стынет кровь в жилах. В большой комнате стояла бабка, читая какие-то молитвы нараспев, а в другом конце комнаты, на полу, среди разрухи лежал Семеныч, которого Серега по борцовски вязал по рукам и ногам, чтобы тот не освободился. Глаза Семеныча красные от гнева смотрели прямо на Бабку, со рта брызгала пена, он извивался и кричал что-то неразборчивое, пытаясь освободиться от хватки Сереги. Я стал, как как вкопанный, и просто не знал, что делать, но тут, через пару мгновений Семеныч смог все-таки освободить одну руку от мертвой хватки Сереги, согнув ее в локте, он пнул локтем Серегу под дых, отчего тот освободил хватку и скрутился в три погибели. Не обращая внимания на Серегу, Семеныч прямиком рванул к бабке. Даже в его движениях было что-то пугающее, он сразу передвигался на четвереньказ и как-то боком, потом, поднявшись на две ноги, вытянув обе руки вперед, кинулся на бабку. Я тогда был в неописуемом ужасе, мой мозг отказался работать, но не треннированное годами и доведенное до автоматизма тело. Я встретил бегущего к бабке Семеныча четким ударом локтя чуть ниже носа, удар летел немного вверх, поэтому встретившись с моим локтем Семеныч, откинул голову назад, послышался хруст позвонков, его ноги оторвались от пола, буквально на мгновение он завис в воздухе и рухнул на пол пластом на спину. Тут я понял, что такой хруст позвонков означает, что такой удар просто напросто сломал шею Семеныча. Но Семеныч упав на пол, выгнул спину дугой, голова в это время лежала неподвижно, издал истошный вопль, потом раздался истерический хохот и лицо Семеныча расплылось в дьявольской улыбке, которую я видео только в фильмах. Через некоторое мгновение тело Семеныча мертвым грузом распласталось на полу.
Семеныч лежал на полу без признаков жизни и с открытыми глазами. Я действительно ударом сломал шею Семеныча. Бабка рухнула на колени и заплакала, говоря, что типо “не смогла, не успела”. Серега от удара поддых стал приходить в себя и поднялся с пола. Я вышел во двор, подошел к баку с водой, чтобы умыться и увидел в ней свое отражение. Я заметил, что прядь волос на моей коротко стриженной голове совершенно седая. Я ужаснулся.
Потом приехали менты, завели дело на меня, свидетельствовала вся деревня, вскоре суд оправдал меня, но тот ужас вдвоем мы уже не забудем никогда, я в тот день купил крестик в церкви и теперь ношу его не снимая.”