У меня была красивая немецкая кукла из качественного пластика, с резиновой головой, нежными каштановыми волосами, карими закрывающимися глазами. Ее звали Медхен – девочка. И брать ее можно было, только когда позволяла мама. Спать с ней было нельзя: нужно было обязательно ставить ее на подоконник, чтобы не помять ее красивое платьице.
В то утро я встала, попросила у мамы разрешение взять Медхен и аккуратно сняла ее с подоконника. Неожиданно ее прелестная головка откинулась назад и закачалась на задней стенке шеи, обнажив огромный разрез поперек горла.
В ужасе я бросилась к родителям. У меня всегда были очень хорошие, дружеские, добрые отношения с родителями, тем унизительнее мне показались их расспросы и недоверие:
– Ну, признайся, что это сделала ты!
– Мы не будем тебя ругать, просто признайся!
Они повели меня на кухню, выдвинули ящичек с приборами и просили показать, «каким ножом я перерезала горло» своей любимой кукле. Я не могла бы этого сделать, даже если бы и захотела, даже если бы вдруг оказалась лунатиком, не помнящим своих ночных бдений: мне было шесть лет и, я не умела держать нож в руках.
Мы жили всегда втроем: мама, папа и я, и были образцово-показательным семейством. Ни мама, ни папа в страшном сне не могли бы перерезать горла моей кукле. Мы были образованной, начитанной, рациональной семьей, которая не допускала, что в жизни может происходить что-то необъяснимое.
Но однажды оно с нами приключилось.