Реальность резко изменилась

Что такое память о прошлой жизни? Почему мы вдруг понимаем, что когда-то уже бывали в тех или иных местах, участвовали в каких-то событиях? Что является ключом, открывающим дверь в эту параллельную реальность? Пишу это письмо, находясь в отпуске. Для путешествия мы с другом снова выбрали Тунис – невозможно объяснить, почему нас обоих так сюда тянет.

Отель, в котором живём, стоит на первой береговой линии. Чтобы дойти до песчаного пляжа, нужно лишь пересечь дорогу, по которой целый день ездят повозки, грузовички, машины. Иногда мимо пробегают лошади с плюмажем, запряжённые в туристические кареты. Только туристов в городе практически не видно, а те, что есть, предпочитают отсиживаться в отелях.

Даже не могу сказать точно, в какой момент меня стало преследовать дежавю. В Тунис я приехала очень уставшей и первый день просто отсыпалась в номере. А потом началось…

На экскурсии на месте раскопок древнего города я почуяла запах какой-то травы и практически вцепилась в рукав гида-бербера:
– Чем это пахнет? Это трава, которую жгут, чтобы уберечь от сглаза, изгнать злых духов и призвать на помощь духов-заступников?
– Да, точно. Откуда мадам знает? – удивился гид. – Есть несколько разновидностей трав, мне больше по душе другая, у неё запах помягче.

А «мадам» не может объяснить, откуда она это знает: просто помнит.

В другой день гуляли с другом по набережной. Мимо меня прошла женщина в длинном платье, её лицо было скрыто. Она вела за руки двоих маленьких мальчишек, девочка постарше шла чуть впереди.

Я вдруг оглянулась им вслед.

– Ты чего? – спросил друг.
– Странно. Они по-русски разговаривают.

Друг покачал головой.

– Нет, они не говорили по-русски.
– Ну как же? – удивилась я. – Женщина сказала мальчику: «Ты купался дольше сестры, а ещё возмущаешься! Как тебе не стыдно? В следующий раз оставлю тебя с отцом».
– Она говорила на местном языке, – упорно стоял на своём друг.

Мы пошли дальше.

Через несколько метров кружком стояли молодые арабы. Когда мы с ними поравнялись, до меня донеслась часть разговора.

– Да хоть так, хоть по-другому, итог всё равно тот же. Так есть ли смысл стараться? – утверждал один араб.
– А я тебе что говорю? Мы тут спорим ни о чём, – отвечал второй.

Арабы покосились на меня – уж такими удивлёнными глазами я на них смотрела.

Мимо прошли две девицы в хиджабах, одна другой прощебетала:
– Вот потрогай! Мои ладони очень нежные, мягкие, как бархат. Мужу очень нравятся. Хочешь, научу тебя, как сделать, чтобы и у тебя ладони были светлыми и такими же нежными? Это совсем не сложно!

В какой-то момент мне показалось, что я сошла с ума. Они все говорили на своём языке, но я понимала каждое слово, будто слышала родную речь!

В тот день мы обедали на террасе, с которой открывается чудесный вид на залив. Я ела местное блюдо кускус, что-то рассказывала другу, время от времени смотрела на море. И вдруг застыла: всё это я уже видела и слышала раньше! Тот же лёгкий бриз, запах жареного теста и крики торговцев с улицы, цокот копыт по мостовой.

Реальность резко переменилась. Вместо сидевшего напротив друга появилась престарелая женщина в платке и тёмном платье с нагрудной вышивкой. Она сидела, поджав одну ногу под себя, вторую согнув в колене. Терраса отеля исчезла, неизменной осталась только тарелка с едой…

Я сижу на полу в полутёмной комнате, ем кускус, стараясь делать это неторопливо, не показывая, что голодна. На мне тоже длинное платье с рукавами, почти скрывающими кисти рук, на голове платок. У меня очень мало времени, я отвечаю на вопросы престарелой женщины.

Эта женщина – моя бабушка. Мне хочется броситься ей в ноги, заплакать, сказать, как я по ней соскучилась, как люблю её. Но статус не позволяет: я должна вести себя, как полагается замужней женщине, степенно, размеренно. Поэтому молчу о том, чего мне стоило уговорить мужа, чтобы он взял меня с маленьким сыном в дорогу.

Муж с родственниками привезли на базар какой-то товар. Дорога была утомительной – по пескам, через барханы. Оказавшись в городе, я с трудом сдерживала бег, пока с ребёнком на руках шла узкими улочками к отчему дому. Увидев меня во дворе, мать всплеснула руками, сразу забрала сына, унесла на женскую половину дома, а я рванула к бабушке.

И вот я сижу перед ней на полу, свет в комнату почти не проникает. Передо мной глиняная тарелка с кускусом, я рассказываю, что у меня всё хорошо, муж привёз товар на продажу, мы не бедствуем, хвала небесам. Как бы невзначай делаю движение рукой, на запястьях звенят подаренные мужем браслеты. Бабушка это замечает, снисходительно кивает: мол, неплохо.

О многом мы говорим одними глазами. Бабушка понимает: я отвечаю так, как положено, а не то, что хочу сказать. Но она чувствует, знает, как я живу. Она не может поверить в то, что видит меня перед собой живой, здоровой, сильно изменившейся из-за родов.

– Тебя не обижают? – всё-таки спрашивает она и с тревогой смотрит на меня.
– Нет, – как можно спокойнее отвечаю я и, наклоняясь над тарелкой, тихо добавляю: – Попробовал бы хоть кто-нибудь меня обидеть.

Бабушка беззвучно смеётся и так же тихо произносит:
– Ты никогда не повзрослеешь!

Со двора доносится шум – это за мной уже пришли. Весь товар сбыли сразу, поэтому долго на рынке муж с родственниками не задержались.

В комнату заглядывает мать, у неё на руках спит мой сын. Понимаю, что мне пора.

– Остались бы до вечера, – говорит мать, – хотя бы на море сходила.

От этих слов мне становится нехорошо – будто хлыстом огрели, но я выпрямляю спину, ничего не отвечаю. Бабушка начинает ругать мать, кричит, что она меня, выросшую на море, любящую его, убила, когда отдала замуж «в пустыню». Я плюю на все обычаи и правила, бросаюсь в ноги к бабушке. Прижимаюсь к ней, как в детстве, потом быстро целую и шепчу, что всё хорошо, что море я похоронила на дне своей души и в моём сердце теперь живут пески.

Забираю у матери сына, не глядя на неё, выхожу из комнаты бабушки во двор. Украдкой вытираю слёзы, закрываю лицо платком. Не оборачиваясь, выхожу на улицу следом за мужем.

Я знаю, что больше никогда не переступлю порог этого дома.

– Нат, с тобой всё в порядке? – как сквозь стену услышала я голос друга. – Ты замерла с ложкой в руках. Спрашиваю тебя, а ты не отвечаешь.

Я растерянно огляделась по сторонам. Медленно, будто через туман, проступила реальность, и я снова увидела море. Беспросветная тоска сжала сердце и ещё какое-то время не отпускала.

Я помню расположение комнат в доме, как он выглядит с улицы, вспомнила, как жила потом. Странная штука – память о прошлых жизнях. Не приехала бы в Тунис, вряд ли бы вспомнила именно эту.

Купила в местном магазине всё необходимое для кускуса, чтобы сварить дома, я знаю, как его готовить. Жаль, что не могу увезти с собой море.

Автор – Наталья, Свердловская область.