Родовое проклятие

Раньше я не верила ни в страшные истории, кото­рые вроде бы с кем-то где-то происходили, ни в потусторонние силы, ни в судьбу… Сейчас жа­лею, что была такой бес­печной. Хотя, ни за что не поменяла бы свою судьбу на другую, и если бы мне сказали: “Не выходи замуж за этого человека”‘, — не послуша­ла бы. Я очень люблю своего мужа.
Все началось еще до свадьбы.
Валера был моим однокурсником. Он мне нравился, но видела я в нем не только внешность и хоро­ший, добрый характер, но и ка­кую-то притягательную тайну. Я спрашивала его, почему он никог­да не смеется, но он не отвечал, просто говорил, что есть причина. И обещал, что когда-нибудь обо всем расскажет.
Узнала я об этой тайне, когда Валера повез меня знакомить со своими родителями. Тетка Валеры посоветовала мне не выходить за него замуж, потому что на его се­мье лежит родовое проклятие. Я подумала, что это какие-то сель­ские суеверия или, может быть, я тетке не понравилась.
Мы закончили институт, поже­нились и стали жить у Валеры дома — село расположено в пригороде столицы, добираться до работы неда­леко. И тут начались все мои беды. Валера был крепким, спортивным парнем, но вдруг начал болеть. По­стоянное недомогание, утром он с трудом заставлял себя вставать с постели. Я упрашивала его обра­титься к врачу, но он придумывал всякие отговорки. И вот, когда он совсем ослаб, я потребовала ска­зать всю правду. И Валера при­знался мне, что на его семье дейст­вительно лежит родовое прокля­тие. “Посмотри, — сказал он мне. — В нашей семье только женщины, а мужчины умирают очень молоды­ми. И отец, и братья пытались бо­роться, лечились, но все было бес­полезно”.
Валера просил прошения за то, что не предупредил меня и женил­ся, зная, что умрет. Он объяснил это тем, что очень любит меня. “Я надеюсь, у нас родится девочка”, — сказал он, пряча глаза. А я уже была беременна.
Конечно, я была вне себя от го­ря. Решила, что спасу мужа, не дам ему умереть. Первое, что я сдела­ла — поговорила со всеми родст­венниками Валеры: его матерью, тетками, двоюродными сестрами. Они подтвердили сказанное — в семье умирали все мужчины, начи­ная с новорожденных мальчиков и до тридцатилетнего возраста. Ни один мужчина из семьи не жил дольше!
Я объездила пол страны. Обращалась к вра­чам, но они, честно говоря, смот­рели на меня странно. Посетила нескольких экстрасенсов, приво­зила к ним на сеансы Валеру, но ничего не помогло.
Эти поездки заняли больше пя­ти месяцев и измотали меня в ко­нец. Валера уговаривал меня бро­сить все и пожалеть себя — ведь срок беременности был уже очень приличный. Но я не могла этого сделать. И не только из-за Вале­ры, хотя уже не представляла сво­ей жизни без него. Я не могла это­го сделать потому, что УЗИ пока­зало: должен родиться мальчик! У меня оставалось совсем мало вре­мени, ведь ребенок мог умереть и при родах.
Была я на приеме у одного зна­харя. Он сказал, что ничем не мо­жет мне помочь — родовое про­клятие нельзя снять, как, напри­мер, порчу. Его можно только иску­пить. У меня было три варианта. Первый — оставить мужа: все-та­ки это беда его семьи, а я не имею к ней кровного отношения. Второй — продолжать жить с мужем, но не принимать близко к сердцу эти проблемы. В этом случае я не раз­делю с этой семьей их проблему, а просто передам детям. И третий путь — самый тяжелый, как преду­предил меня знахарь. Можно принять на себя этот груз и помочь ис­купить его.
Я не могла бросить Валеру с его бедой, или передать проклятье ребенку. Прежде всего необходи­мо было выяснить, что именно мне предстоит искупить. Я снова пого­ворила с мужем и его родственни­ками и убедила их рассказать мне все до конца. И вот что я узнала.
В 1870 году прапрадед Валеры Федор служил у пана, был управля­ющим. У прапрадеда была большая семья, много детей. Прокормить их было трудно, хотя пан хорошо пла­тил. У пана был один сын — мальчик лет восьми. И жена у пана была за­мечательная, всегда заступалась за людей. Прапрадед Валеры никогда не уходил со двора с пустыми рука­ми — хозяйка обязательно переда­вала что-нибудь для его детей.
Хозяева доверяли своему уп­равляющему, но, как оказалось, на­прасно. Федор потихоньку приво­ровывал в доме. Но до больших де­нег он не добрался, они были за­крыты в шкафу. И тогда Федор об­следовал шкаф и выяснил, что зад­нюю стенку можно открепить. И вот, когда хозяева уехали. Федор отодвинул шкаф и стал снимать стенку. Это ему удалось, и он уже держал в руках деньги, как вдруг увидел, что в комнате не один. Восьмилетний мальчик стоял и смотрел на Федора.
Потом управляющий говорил, что не хотел его убивать, но если бы хозяева узнали, то он лишился бы работы, и его дети умерли бы с голоду. Федор задушил мальчиш­ку, но незаметно вынести тело из дома не смог. Был суд и управля­ющего приговорили к смертной казни. Но вначале мать ребенка, обезумев от горя, прокляла Федо­ра и всю его семью…
Я не знала, что нужно делать для того, чтобы искупить такой грех. И никто не мог мне подска­зать. Валера с каждым днем сла­бел все больше, но надвигающиеся роды волновали его больше, чем состояние, в котором он нахо­дился. Роды были тяжелыми. Вра­чи вытаскивали “с того света” сна­чала меня, потом моего малыша.
Утром соседка по палате — совсем молодая девчонка — поде­лилась своим горем: у нее родился ребенок с увечьем, врачи подозре­вают церебральный паралич. Она студентка, живет в общежитии, му­жа у нее нет. Вече­ром девушка пропала. Медсестра сказала, что она убежала через ок­но в туалете. Мне удалось угово­рить персонал, и в моей карточке записали, что я родила близнецов!
Через несколько дней меня от­правили в столицу — Ванечка, которо­го я объявила своим сыном, нуж­дался в наблюдении и лечении. Че­рез две недели Валера забрал до­мой нашего Андрея, а мы с Ванеч­кой еще два месяца пробыли в Центральной детской больнице. Диагноз подтвердился — у Ванечки действительно оказался цереб­ральный паралич. Что мне при­шлось пережить в первые годы его жизни и потом — страшно расска­зывать. Спасает одно: все мы — я, Валера и Андрей — очень его лю­бим и готовы все сделать для того, чтобы ему было легче.
Валера стал поправляться — прошли его недомогания, исчезла мертвенная бледность и ужасные круги под глазами, Ему некогда было болеть — семья увеличилась, и Ванечке постоянно нужны были дорогие лекарства.
Мой муж не знает, что Ванечка не его сын. Как не знает и того, что больной малыш спас и его самого, и нашего Андрея. Моя любовь к Ва­не всегда была настолько искрен­ней, что я даже не задумывалась, что искупаю что-то.
Моему мужу в этом году исполнилось 58 лет. Нашим сыновьям Андрею и Ивану скоро будет по 32 года. Дво­юродные сестры Валерия вышли замуж и также родили сыновей. Все живы и здоровы.