— И не плачь. Если бы и дома был, все равно бы умер. Но он уехал за границу и не смог вернуться. Но ведь он не впервые за границей.
— Нет, трижды.
— А ты куда ездила с ним?
— Ездила с ним в А.
— Там вы работали, был он там. Не повлияли на него теплые страны, не помешало ему тепло. Не был он особенно требовательным, пил как человек, ел как человек. Но инфаркт. Два инфаркта, в тыл ударил его инфаркт. Плачь, но вот он говорит, чтобы не плакала, и спрашивает— получила ли ты его одежду?
— Да.
— А получила ли деньги? Все деньги?
— Да-да.
— Вот и хорошо. Сколько денег?
— Две тысячи долларов прислали.
— Смотрю и я, сколько их, две тысячи, а нет ли еще немного?
— Да, еще немного: две тысячи восемьдесят долларов.
— Да, вот они, две тысячи и черточка, значит есть еще. Спрашивает о доме, ты в квартире живешь?
— Да.
— Будешь делать вторую квартиру?
— Да, для мальчика хотим сделать.
— Да, хотите. Чтобы не был с тобой. Потому что тебя трудно терпеть. Ты очень взыскательная и много плачешь… Конечно, надо сделать ему квартиру. Конечно, твои дети, но пусть будут на шажок подальше. Сноха твоя работает? Она не учительница?
— Собирается стать, но еще нет.
— Призвание у нее от Бога, чтобы стала учительницей. А кто, спрашивает, на букву «С»? Кто этот «С»? Он спрашивает, что стало с этим «С»? Это кто-то из родных. Вот даже три имени на «С».
— Ох, много их… Есть сестра на «С».
— Потом он спрашивает про Ваню. Кто такой Иван?
— Да, двоюродный брат.
— А поясница когда-нибудь болела?
— Да, болела.
— А кто такая Катя? Она жива?
— Это его племянница.
— Да, Катя… Катя, написал имя, пальцем пишет. Как ты его видишь, так и я вижу покойника. И еще один покойник есть, женщина мертвая, и один из ваших утонул в свое время, верно это? Кто же?
— Верно и это. Его зять утонул в колодце.
— Кто такая Цветана?
— Моя мама Цветана. И еще есть Цветана, которая сейчас болеет.
— Он спрашивает, как чувствует себя Цветана. Болезнь у нее долгая. Ищет Цветану, ищет всех… Спрашивает, что делает Илот, Илия? Спрашивает, «как поживает мой приятель Христа?». Обо всех спрашивает. «Больше всего хочу знать о моем сыне». Пьет ли твой сын?
— Он не пьет много, но все же случается».
«Из 99 сообщений, — пишет Добриянов, — 43 были адекватными, 43 — альтернативными ( т.е. те, которые могут быть результатом «нащупывания» или же являются двусмысленными. — Прим. автора) и 12 неадекватными. Коэффициент телепатической коммуникации на этом сеансе составил 0,683. Напомню, что ноль означает полную непознаваемость, а единица — абсолютную познаваемость».
Сравнительный анализ нескольких сеансов, проведенных Добрияновым, наглядно показал и возможности метода нащупывания.
«Одна из особенностей гадания Ванги в том, — пишет он, — что часто ее положительные сообщения имеют форму вопроса. Ванга часто гадает, «как по книге», но не с логикой сухого научного трактата, а экспрессивно и на первый взгляд хаотично. Она развивает определенную тему и, не закончив ее, в силу возникших ассоциаций переходит на другую тему, но не забывает первую и снова возвращается к ней…»
«Есть предположение, что Ванга, кроме нащупывания, еще умеет комбинировать и анализировать. Она действительно великий анализатор. Обладая невероятной памятью, она прекрасно умеет использовать ее в построении логических схем и умозаключений, чему позавидовал бы любой профессор по Аристотелевой логике. …Например, если в семье есть Иван, то можно допустить, что здесь же есть еще какой-то Иван. Или, если «агент телепатии» родом из Старозагорских гор, можно предположить, что в его роду есть Теньо, так как это имя часто встречается в этом районе. Вот почему все сообщения такого типа я отношу к разряду альтернативных.