Я больше не могу

2005 год. Мы живём на севере, снег выпадает в конце октября, тает в мае. Морозы в конце октября такие, что хоть из дома не высовывайся. Рядом море, с пятого этажа залив у многих видно.

Так вот, 2005 год, середина октября, второклассница Марина пошла к подруге в соседний дом за учебником и не вернулась. Горе родителей нельзя было передать словами. На отца было страшно смотреть, ребёнок поздний и очень долгожданный. Поиски милиции не увенчались успехом, как сквозь землю ребёнок провалился. Вышла от подруги и не пришла домой. Её отец и сам искал, потом бабки и экстрасенсы, которые брали большие деньги, твердили в один голос, что ребёнок жив, указывали номера домов, где якобы держат девочку. Обезумевший от горя отец даже на крыши указанных домов забирался, в дымоходы, прислушивался, обходил каждую квартиру. Девочки нигде не было.

С моей матерью они ещё с молодости были знакомы, и однажды он пришёл поздним вечером, и мать пустила его в дом. Без слов. Не спрашивая ни о чем. Нам велела идти в комнату. Но детское любопытство не знало границ, поэтому, тихонько затаившись, мы слушали, что же будет. И когда мужчина дрожащим голосом начал говорить, в тот момент я пожалела, что мне было любопытно. Столько боли было в этих словах, не передать просто:

– Аня! Я больше не могу так. Скажи мне правду. Что с моей Мариной? Я ведь и по домам лазил, и к людям ходил. Жена совсем с ума сходит. Скажи мне, пожалуйста, правду.

Тогда я впервые в жизни слышала, как заплакал мужчина, совсем как ребёнок заплакал, все внутри сжалось. На мгновение показалось, что я сама чувствую его отчаяние.

Мать молчала долго, наверно, не находя в себе сил сказать эту правду. К слову, я всегда удивляюсь, когда рассказывают или показывают по телевизору, как начинают жечь веники всякие, шептать что-то или взывать к кому-то, чтобы что-то увидеть. Хотя, кто знает, у всех, может, по-разному. Да и как сказать правду эту родителю, который от горя готов землю перевернуть? И мать начала, глубоко выдохнув, словно надеясь ошибиться. Совсем тихо звучал её голос:

– Олег, правда-то не всегда хорошо, и стоит ли эту правду говорить? Ты живёшь надеждой, жена твоя надеждой живёт, полны сил найти Мариночку. Но я скажу, раз ты просишь. Хоть и меня это режет как ножом. Марины нет среди живых, ищи там, где море, по крутому берегу, там Марина.

И я снова услышала, как заплакал мужчина. Безнадёжно. Я потом, став старше, спрашивала, почему не отказала или не сказала, что не знает… Мама сказала, что, поставив себя на его место, хотела бы знать, что с ребёнком, и раз уж его нет, похоронить по-человечески. Ведь чем дольше ты надеешься, тем страшнее узнать горькую правду, которая может убить безутешного родителя.

Так как живем мы возле моря, недалеко от города у нас только один крутой берег, там редко бывают люди, потому что он может осыпаться, что бывало не один раз. Там и нашли замёрзшую Марину, которую выкинули туда живой. Ребёнок пытался ползти, но замёрз заживо. Как потом выяснилось, её сбили машиной, и она сломала ножку. Испугавшись, молодой парень засунул ребёнка в машину и в панике решил выкинуть её, чтобы избежать суда.

И он действительно избежал суда, потому что его нашли мертвым, с перерезанным горлом, у себя дома. Отец девочки собственными руками отправил его на тот свет. Совсем молодой парень, сын влиятельных людей, избалованный деньгами, просто выкинул умирать ребёнка на море. В мороз, со сломанной ногой. Как сказали судмедэксперты, девочка была в сознании, и по содранным пальчикам поняли, что пыталась ползти. Этому парню мама с папой организовали шикарные похороны, с лепестками роз до самого кладбища. Утверждая, что их сын не заслужил такого наказания и такой смерти.