Словом, там, “за порогом”, такой рай без боли и несчастий, что к земной жизни и возвращаться-то не хочется. И вдруг, нашелся человек, который все рассказывает по-иному…
Получив степень магистра в Калифорнийском университете в Беркли, Говард Сторм сделал довольно приличную академическую карьеру. В течение 20 лет он преподавал изобразительное искусство в университете Северного Кентукки, став за эти годы профессором. Убежденный атеист, доктор философии Сторм не верил ни в Бога, ни в черта, и уж тем более в такие небылицы, как жизнь после смерти. Так было до 1985 г., когда он вдруг умер и отправился прямиком в… ад. Даже и теперь он заметно волнуется, рассказывая о пережитых ощущениях: часто делает паузы, с трудом успокаивается. По словам профессора, тот драматический случай полностью изменил его жизнь.
Близкое к смерти состояние он пережил не дома, а за океаном. В 1985 г. мистеру Сторму было 38 лет. Они с женой Беверли поехали в Париж. (Где же еще изучать изобразительное искусство, как не в Лувре!) Так случилось, что в последний день пребывания во Франции мистер Сторм буквально согнулся от жгучей, непереносимой, раздирающей боли в животе. Его тут же отвезли в больницу. Там, в ожидании срочной операции, он почувствовал, что умирает. И, попрощавшись с женой, погрузился в непроглядную тьму…
Через некоторое время Сторм встал, поняв, что находится в палате и стоит между двумя больничными койками. Он взглянул на свою жену Беверли, которая неподвижно сидела на стуле, уставясь невидящим взглядом в пол. Попытался заговорить с ней, но жена его не слышала. Когда Сторм наклонился над кроватью, у которой сидела Беверли, он с тревогой, почти с ужасом, заметил поразительное сходство лежащего там больного с самим собой.
В этот момент откуда-то издали – может, из коридора или из холла больницы – послышались голоса. Приятные голоса, мужские и женские, юные и не очень, все они звали его – не на французском, а на английском: “Выходи сюда, – говорили они, – Разве ты не хочешь, чтобы тебе стало лучше?”
И тогда Сторм забеспокоился. Он сделал несколько шагов и вышел из комнаты в холл. Там было светло, но как бы слегка туманно, так что никаких деталей он разглядеть не мог. Но он шел вслед за голосами, автоматически переставляя босые ноги и все еще помня о боли в животе.
Туман тем временем начал сгущаться, становилось все темнее, но те, кто его звал, продолжали идти вперед. Сторм из последних сил старался не отставать, хотя двигаться в темноте было тяжело. Силы были на исходе, и он с горечью сказал, что дальше идти не может.
Тут-то все и началось. Некие твари вдруг заорали на него, зарычали, зашипели, стали осыпать оскорблениями и ругательствами. Сторм даже чувствовал на себе их дыхание – так тесно они вокруг него сгрудились. Потом начали его толкать, пинать. Он не выдержал и дал сдачи. В ответ твари совершенно озверели – вопили, верещали, насмехались и… били, били, били. В кромешной тьме ничего не было видно, тем не менее чувствовалось, что их многие десятки или сотни – вокруг него, на нем, под ним, повсюду!
И всякая попытка с его стороны постоять за себя провоцировала лишь новый приступ ярости и злобы со стороны невидимых злобных тварей.
Они не просто били его – они этим наслаждались! Потом началось самое страшное. Его просто разрывали на мелкие части, отрывая по кусочку плоти, и поедали заживо: методично, медленно, так, чтобы продлить себе удовольствие, насколько это возможно. И Сторм перестал сопротивляться.
Но тут, он вдруг вспомнил молитву, которую учил в детстве в воскресной школе при церкви. И стал шептать: “Если я пойду долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною…”
К его удивлению, молитва, смысл которой он и не очень понимал, произвела неожиданный эффект: жестокие и безжалостные существа впали в неописуемую ярость! Они исступленно вопили: “Нет никакого Бога! Никто тебя не услышит!”, но в то же время стали пятиться. И чем настойчивее он шептал слова молитвы, тем больше твари сыпали проклятий, но все же отступали все дальше и дальше, пока их вопли не превратились в отдаленное нечленораздельное ворчание. Потом и оно стихло.
Оставшись один, Сторм почувствовал, что совершенно измучен, раздавлен, обессилен. Но все-таки – хоть и мучительно, болезненно – жив. И тогда он простонал в темноту: “Господи Иисусе, спаси меня!..”. И тут произошло чудо. Где-то вдалеке, во тьме, появилась светлая точка, подобная крошечной звездочке на небе. Она стала приближаться, становясь все ярче и ярче. Ему показалось, что сейчас этот неистовый свет поглотит его. Сияние уже стало проникать в его тело. И тут он разглядел, что это живое существо – человек примерно двух с половиной метров ростом, окруженный светом. Вполне реальные руки нежно обняли его и подняли, и он медленно стал выпрямляться, как бы оживать. Раны затянулись и прямо на глазах бесследно исчезли.
Сторм очнулся на больничной койке. Рядом сидела жена.
Развязка в следующей части…